Про любовь или нелюбовь, Стихи, истории, и кто еще чего нароет

А есть почитатели Гумилёва или Саши Черного?

Гумилев когда-то нравился. Сейчас перегорело как-то. А у Саши Черного обожаю вот это:

Обстановочка
Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом,
Жена на локоны взяла последний рубль,
Супруг, убитый лавочкой и флюсом,
Подсчитывает месячную убыль.
Кряхтят на счетах жалкие копейки:
Покупка зонтика и дров пробила брешь,
А розовый капот из бумазейки
Бросает в пот склонившуюся плешь.
Над самой головой насвистывает чижик
(Хоть птичка божая не кушала с утра),
На блюдце киснет одинокий рыжик,
Но водка выпита до капельки вчера.
Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
В наплыве счастия полуоткрывши рот,
И кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орет.
Безбровая сестра в убогой кацавейке
Насилует простуженный рояль.
А за стеной жиличка белошвейка
Поет романс "Пойми мою печаль".
Как не понять? В столовой тараканы,
Оставя черствый хлеб, задумались слегка,
В буфете дребезжат сочувственно стаканы,
И сырость капает слезами с потолка.

Да, и я тоже.

Красивых много... Даже слишком много.
Но сердцу мало просто красоты.
И юноши пускаются в дорогу,
С пустынными ветрами став на "ты".
И, значит, остается что-то кроме,
Как говорили предки: "Ясным днем
Невеста в дом вошла - светлее в доме.
Жена вошла - теплее стало в нём..."
А мы всё топчем пыль, сминая версты,
Рвем удила, меняем лошадей...
И с неба равнодушно смотрят звезды
На вечные метания людей.
Как хочется нам девственно-кристальных
Прелестниц, умниц, лапушек...
А что ж?
Хоть сами мы совсем не идеальны,
Но идеал нам вынь да и положь!
А те, чья внешность красками убога,
Кто в стороне от столбовых дорог?
Потупившись, вздыхаем у порога:
"Дай бог им счастья..." Но не щедр бог.
А мы опять в рассветной дымке таем,
Со старой скукой - в новые пути...
И снова ищем. Ищем - и теряем
Ту, что могли и не смогли найти.

Андрей Белянин
----------------------------------------------------------
И он же.

Сумерки.

Не жизнь - сплошные сумерки.
Отрицанье света и гармонии.
Может быть, и чувства просто умерли,
Растворившись в траурной симфонии?
Если нет любви и нет желания
Продолжать затянутые опыты...
И просить любви, как подаяния,
Жалким, прерывающимся шепотом,
Что упал в ладонь копейкой медною,
Вымученной каплей на надгробие...
Наших писем робкое и бледное,
Но закономерное подобие.
Мы, возможно, поступали правильно -
Время не гоня, шагали пешими...
То ли все вокруг настолько праведны?
То ли мы с тобой такие грешные?
Падаем - разбитые, бескрылые..
Сумерки подводят к бесконечности.
Дальше только ночь, ты слышишь, милая?
Только ночь, в последнем вздохе Вечности...

Крылья

Демон, призванный соблазнять и соблазняющий женщин, он бродил по земле в поисках истинной любви.
Новая встреча… здравствуй – здравствуй – как зовут? – а тебя? – а не пройти ли нам?... и так далее. Все одинаково, все как всегда…
Улица, дождь моросит, луна угрюмо осматривает свои владения; фигурки одиноких пешеходов спешат укрыться от дождя, торопятся домой или на свидание. Он сидел на карнизе дома, невидимый, ища подходящую жертву. Так было всегда: женщины стремились отдать свою душу за миг неземного экстаза, дарованного им. И отдавали, сами незная об этом.
Она никуда не торопилась, шла под дождем, словно не замечая, каким мокрым стал мир; быть может, ей нравилось смотреть, как разлетаются брызги от ее ног; каблучки стучали по асфальту, серый плащ висел вяло и безжизненно, устав переносить непогоду.Спорхнув на землю, он спрятался в тени подъезда, покинул ее, обретя видимость, зашагал по улице с деловым видом, стараясь нагнать незнакомку. Волна поднималась в нем с каждым шагом – тонкая душа ее источала аромат силы и уверенности в себе. Как мясо с острой приправой.
Две пары ног поднимались по лестнице рядом. Она сдалась намного позже других – он уж было испугался, что не сможет соблазнить женщину впервые за все века существования. Разговор в стенах журчал недолго, питая плодородную почву искушения, он все стихал, стихал, стихал, впитываясь в нее…
Двуспальная кровать как плаха. Она стонала и дрожала под ним, просила, нет, требовала: будь сильнее, решительнее. Он все сдерживался, оттягивал завершение трапезы, втайне надеясь на иной исход. И вот наступало время для решающей фразы:
- А хочешь почувствовать мою полную силу? – лукаво, но несколько устало произнес он.
- Да, хочу!
- Правда, хочешь?
- Правда!
- Выдержишь ли? – распахнулись крылья инкуба, накрывая кровать.
Экстаз, затем испуг в глазах, быстро меркнущих с каждой частичкой души, утекающей из нее в него. Пустое, мертвое тело на кровати. Смерть от сердечного приступа – тело не выдержало блаженства…
Все как всегда. Каждый раз он задает один и тот же вопрос, звучащий уже с издевкой; вновь и вновь видит, как агония страсти сменяется агонией жизни, а затем, сидя на краю ложа с поднятыми к потолку крыльями, чувствует смерть поэзии, жившей во всех красивых словах, что он говорил и думал при жертве. Надоело. Но никуда от этого не деться.
Она подошла к нему сама. В ней было что-то странное, ее душа казалась неуловимой – он не мог прикоснуться, чтобы даже ощутить вкус. Она предложила пойти к нему, вместо того, чтобы звать к себе - но они пошли в парк.
Опять две пары ног рядом, под ними рекой течет аллея, уводя куда-то вглубь тенистого парка. Оба знают, что беседа завершится на земле, оба ждут этого. И начался последний танец. Нагие пылающие тела, сумасшедший ритм – он не хотел, чтобы все кончилось, как обычно, но чувствовал, что пора – и спросил:
- Хочешь ощутить мою полную силу? – и она замерла с раскрытым ртом, удивленная.
- Хочу… - ответила, ища что-то в его глазах.
- Правда?
- Правда!
- Выдержишь ли? – горько сказал он, раскрывая крылья.
- Выдержу! – засмеялась она, раскрывая свои


Один неизвестный автор из Америки .

Смертельная песня про любовь.
К сожалению, автора не знаю.

Твои глаза подобны морю.
Я ничего хорошего не жду.
Я в них смотрю с надеждою и болью,
Пытаясь угадать судьбу свою.

В них прячутся морские тени.
Чем дальше вниз, тем глубже и темней.
В них силуэты зыбкие растений
И мачты затонувших кораблей.

И верю я, - я не обманут.
Я ничего хорошего не жду.
Пусть мой корабль туда еще не втянут, -
Я сам его на камни поведу.

И все страдания и муки
Переживу я в свой последний час,
И я умру, умру раскинув руки
На самом дне твоих зеленых глаз.

Кукла Колдуна
мне очень нравится Белянин!
Недавно прочитала еще пару его книжек

И тут постила стихи тоже, в самом начале
Будет попадаться - пости, буду признательна

А попробуйте перечитать заново. Поверьте, перегореть можно только бульварщиной.

А попробуйте перечитать заново. Поверьте, перегореть можно только бульварщиной.

Возможно, Вы правы. Я прислушаюсь к Вашему совету.

Ну а как же?
O! Николай Гумилёв.
Непроходыщая любовь - на всю жизнь.

( Сашу Чёрного с его сатирическим всё же стихоплётством - не ..) Да, а почему такое соседство: Николай Гумилёв и Саша Чёрный? Лишь - временные рамки?

***

Н. Гумилёв.
Нет в поэзии более яркого представителя течения акмеизма, чем Гумилёв, с его чувственной пластически-вещной ясностью образа и точностью, чеканностью поэтического слова.

(Ну разве что ещё - А. Ахматова и О. Мандельштам. Тоже - нежно почитаемые и читаемые)

Ягуар.

Странный сон увидел я сегодня.
Снилось мне, что я сверкал на небе,
Но что жизнь, чудовищная сводня,
Выкинула мне недобрый жребий.

Превращен внезапно в ягуара,
Я сгорал от бешеных желаний,
В сердце — пламя грозного пожара,
В мускулах — безумье содроганий.

И к людскому крался я жилищу
По пустому сумрачному полю
Добывать полуночную пищу,
Богом мне назначенную долю.

Но нежданно в темном перелеске
Я увидел нежный образ девы
И запомнил яркие подвески,
Поступь лани, взоры королевы.

«Призрак Счастья, Белая Невеста...» —
Думал я, дрожащий и смущенный,
А она промолвила: «Ни с места!»
И смотрела тихо и влюбленно.

Я молчал, ее покорный кличу,
Я лежал, ее окован знаком,
И достался, как шакал, в добычу
Набежавшим яростным собакам.

А она прошла за перелеском
Тихими и легкими шагами,
Лунный луч кружился по подвескам,
Звезды говорили с жемчугами.

***

Жираф

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав..
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

***
x x x

Еще не раз Вы вспомните меня
И весь мой мир, волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый необманный.

Он мог стать Вашим тоже и не стал,
Его Вам было мало или много,
Должно быть, плохо я стихи писал
И Вас неправедно просил у Бога.

Но каждый раз Вы склонитесь без сил
И скажете: «Я вспоминать не смею.
Ведь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своею».

***
x x x

Из букета целого сирени
Мне досталась лишь одна сирень,
И всю ночь я думал об Елене,
А потом томился целый день.

Всё казалось мне, что в белой пене
Исчезает милая земля,
Расцветают влажные сирени
За кормой большого корабля.

И за огненными небесами
Обо мне задумалась она,
Девушка с газельими глазами
Моего любимейшего сна.

Сердце прыгало, как детский мячик,
Я, как брату, верил кораблю,
Оттого что мне нельзя иначе,
Оттого что я ее люблю.

***

Любовники
Любовь их душ родилась возле моря,
В священных рощах девственных наяд,
Чьи песни вечно радостно звучат,
С напевом струн, с игрою ветра споря.

Великий жрец... Страннее и суровей
Едва ль была людская красота,
Спокойный взгляд, сомкнутые уста
И на кудрях повязка цвета крови.

Когда вставал туман над водной степью,
Великий жрец творил святой обряд,
И танцы гибких, трепетных наяд
По берегу вились жемчужной цепью.

Средь них одной, пленительней, чем сказка,
Великий жрец оказывал почет.
Он позабыл, что красота влечет,
Что опьяняет красная повязка.

И звезды предрассветные мерцали,
Когда забыл великий жрец обет,
Ее уста не говорили «нет»,
Ее глаза ему не отказали.

И, преданы клеймящему злословью,
Они ушли из тьмы священных рощ
Туда, где их сердец исчезла мощь,
Где их сердца живут одной любовью.

***
Мне снилось.

Мне снилось: мы умерли оба,
Лежим с успокоенным взглядом
Два белые, белые гроба
Поставлены рядом.

Когда мы сказали: «Довольно»?
Давно ли, и что это значит?
Но странно, что сердцу не больно,
Что сердце не плачет.

Бессильные чувства так странны,
Застывшие мысли так ясны,
И губы твои не желанны,
Хоть вечно прекрасны.

Свершилось: мы умерли оба,
Лежим с успокоенным взглядом.
Два белые, белые гроба
Поставлены рядом.

***
готова читать всегда...вечно - любимые строки

Белк, лови.

http://www.belyanin.ru/Poeziya1.asp

Мое любимое Гумилева :

Волшебная скрипка

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!

Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.

Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.

Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи, глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.

Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!

Кукла Колдуна, спасибо за ссылку. Я тоже ее в свое избранное занесло. Этот автор очень нравится. Я его прозу почти всю прочитала.

Сатиру часто называют стихоплётством и графоманией.
Почему временные рамки? Просто читая различных авторов, можно глубже понять отрожённую в произведениях эпоху.

Mедведь, шарман!

Какой галантный и знающий мужчина!

А - Вы не находите, что А.Ахматова несколько опередила своего "учителя" Н. Гумилёва, создавшего направление "акмеизма"?

Любопытен факт того, что мужчины редко позитивно воспринимают женщин-поэтесс...
Как Вы на это смотрите?