Читая Стихи.Ру, Открываем новые имена

В ослепительно-белых одеждах...

Katri Lomakinidi

Всё останется серым... - Подкрасить? Оно б не мешало!
Да устали белила поденщиком рьяным являться.
Быть галерным рабом - вот и кисть наотрез отказалась.
И "картинка" не хочет лукавить улыбкой паяца.

Всё останется серым... - Вновь сгладить? Оно бы привычней!
Да тоска-асфиксия от пройденных миль-бутафорий.
Вкривь подмостки и вкось... А осколочность не-симметрична.
Межсезонью, увы, не живётся на вольном просторе.

Всё останется серым... Травой-муравой порастая...
Недо-сказанным "нечто"... Под запахи пьяных черёмух.
С миром строк кружевных - улетит недо-петая стая.
(Эти "недо-" - горьки и - о, как же! - до боли знакомы.)

Всё останется - серым! - Дав место прийти Не-Земному -
В ослепительно-белых одеждах (сравнимых с снегами!)...
В Жизнь впуская - Мечту! (Где есть сказочность эльфов и гномов.)
Там, где серому тону - нет места! (Он - в Прошлом. Он... - зАмер!)
http://www.stihi.ru/author.html?katri

Райский сад, что... Сахара

Katri Lomakinidi

Мне без тебя райский сад - что Сахара,
Да - без Тебя! - лето знойное - стужа,
Солнца лучи - что свечной лишь огарок,
Моря лазурь - как застойная лужа.

Дней череда мне с тобой - как мгновенье,
Вёрст семи даль - а как-будто бок о бок,
Скупость двух слов - слышу щебет весенний,
Пасмурный дождь - а мне свеж он и робок.

Всё без тебя - бесполезно здесь спорить! -
Пусто. - Грызёт глаз завистливых свора -
Сердце тебе каждой ноткою вторит,
Жизнь без тебя - как судьбы приговором.

Знай, мне с тобой! - всё приходится кстати,
Нет - словно в полдень - и тени сомнений!
Чувств расстелю белоснежную скатерть,
Веря в любви побеждающий гений.

Меж нами

Katri Lomakinidi

Меж нами всё нежно-едино:
Блистающа днём этуаль*,-
Лишь солнце, как шар апельсина,
Да небо, что газа вуаль.

Меж нами всё шатко и зыбко:
Безумная ночь второпях, -
Лишь месяц, как дынная скибка,
Да звёзды, что камни в перстнях.

Меж нами ни дольки пространства:
Рука - продолженье руки, -
Лишь вёсны в цветенья убранстве,
Да влажная мягкость реки.

Меж нами года, километры:
Прогноз - что туман - впереди, -
Лишь дуют камчатские ветры,
Да льют оголтело дожди.

Меж нами, меж нами, меж нами
Живут и апрель, и февраль, -
Лишь чувства, как трепетом знамя,
Да жизнь, что мерцающа даль.

*этуаль (франц. etoile) - буквально звезда

Мне жаль наивности твоей

Katri Lomakinidi

Ты говоришь: Ещё не вечер!
И веришь в то, что "если бы..."
Но я - комок противоречий,
Другой - пойми! - не светит быть.

Ты говоришь: Пусть даже шквал ты,
Что из того? По мне всё - пусть!
Ценою жизни, но я знал бы
Твои пристрастья наизусть.

Взамен - безумный! - что же дам я,
Когда сама привыкла брать?!
И мне начертано на дланях
Придти нежданно... Словно тать.

Глупец! В фантазии бескрайней,
Вонзаешь в сердце острый нож.
Твои мечты, твои желанья!! -
Да бред всё, пафос, сказка, ложь...

Остановись - пока не поздно! -
Мне жаль наивности твоей, -
Не долго небо будет звёздным,
Как боль придёт, что всех больней.

Случилось так, что жизнь на призрачность похожа...

Katri Lomakinidi

Случилось так, что жизнь на призрачность похожа,
Ошибки мы вершим, запутавшись во лжи.
С годами боль уйдёт, ну а теперь... - Серёжа,
Не вешать нос! Всё в жизни можно пережить.

Страсть-пересуды - жалкой сущностью пародий...
Разлука - горечи соткала окаём...
За чёрной полосой - знай! - белая приходит,
А - значит! - мы от ожиданья не умрём.

Настанет новый день, сменив собой вчерашний,
Он унесёт и вздох, и плач в небытие.
Лишь нежность Чувства будет вечно Настоящим
И сохранит от зла средь всех дорог-путей.

Грани двух зеркал


Katri Lomakinidi
....................................... Посвящается
................................... самому дорогому
................................. человеку на свете,
......................................... моей маме


Она была - как минимум - смешна,
Как максимум - порой казалась глупой:
В величии роскошества - княжна,
Крестьянка - в облачении тулупа.

Она была, как грани двух зеркал,
След ровности на шве кривых царапин:
Придирчивости, вздорности скандал,
А то вдруг малость приходилась кстати.

Была в ней сила, в слабости паря:
Наивность чистотой светилась детской,
С умом пытливым с честью говоря, -
Всё уживалось мило, по-соседски.

Она росла цветком оранжерей,
Репейною колючкой придорожной.
То трелью звонкой родничок-ручей,
А то с тоски повеситься с ней можно.

Она была - как лета буйный сад,
Метель, озноб и хлад февральской стужи, -
Впотьмах туманной тропкой наугад,
То в оторопь пред крохотностью лужи.

Бросала вызов дерзостный судьбе,
Играючи ва-банк на грани фола,
И тут же море слёз в немой мольбе
О помощи от роз шипа укола.

Дни напролёт безУдержно смела,
Вдруг трепет зайца бережно примерит. -
В мирке-мирище с лёгкостью жила,
Куда маня, пред носом хлопнет дверью.

То неприступна, то вдруг жаркий взгляд,
Пантерий дух и ласковость котёнка,
Каскад загадок, ребусов, шарад,-
Рыдал минор, мажор смеялся звонко!

Она другой быть просто не могла -
Реалий факт, нелепая случайность!
Нрав строгий вмиг в задоре удила
Поманят в бесшабашность - вира-майна!

Она была! Была, была, была...
Соперничая с хрупкостью хрустальной,
Клинком булатным - тайны два крыла,
Но только так же и осталась тайной.

Великой! Не-разгаданной!! Бескрайней...


Страница автора: www.stihija.ru/author/?Katri~Lomakinidi

Жизнью зовется

Ирбис Руа

Там, где печаль разбивается в радость;
Там, где Беда превращается в воздух;
Там, где и каждая нежность наградой
К тебе возвращается нежностью просто…

Там, где улыбка – лишь средство общенья,
Прикосновенье – как повод знакомству…
Там, где заведомо будет прощенье…
Эквивалента нет там вероломству…

Там, независимо счастье от ранга
Твоих достижений, лишь важно, что есть ты.
Там, где прохожий любой- это ангел,
Каждое слово- залог твоей чести…

Там, где огонь передать можно кожей,
Над временем года не властно и солнце…

Ты не поверишь, но это Мир тоже
Жизнью зовется…Наверно, зовется.

Плюшевое яблоко

Ирбис Руа

Не суди о Боге по молящимся,
О картине – по причудам автора…
Были в мире и Пандоры ящики,
И лучи в затмениях внезапные…

Много ль знаешь, путник, о дорогах ты?!
Много ль крови в пыли под подошвами?!
Камни с чьей души легли порогами
В бурном Стиксе с призраками прошлыми?!

Не суди… Потусторонним инеем
Обезболен взгляд, подобный омуту…
Ночь к тебе придет под моим именем
И вдохнет до вакуума комнату...

Не суди о пустоте… по утренней
Передышке до дежурств бессонницы…
Оглянись под лаком перламутра дней
Есть момент рассвета очень солнечный…


Мир в руках как плюшевое яблоко,
Крепко сшитый. Да неладно скроенный…
Я, освоив всех безумий навыки,
Не учла покоя траектории…

Впрочем, что мне формулы и правила?!
И в глазах - не слезы! Небо талое…

Если в черном я, - не значит в трауре…
Значит, от других цветов устала я…

Карта памяти

Ирбис Руа

Посв. ВМ

Дожди заштриховали густо память,
Как будто скрыв подсказку, где был клад…
И постарел наш мир веков... так на пять…
Другие стали в мире нашем править
Уже, наверно, жизни две назад…

Ты многого еще не понимаешь,
Века играли на руки ветрам…
И превратилась слез холодных залежь,
В алмазных копи паутину… Знаешь,
А карта встреч не стоит этих драм…

А был ли клад? Костер в горах потушен,
И карта памяти другой содержит крест…
Маршрут был прост «Пройди сквозь дождь снаружи,
Останься там, где ты до боли нужен,
И оточи в ладонях Эверест»…

Что невозможно?...Кто поверит в копи?
И почерк твоих слов не разобрать…
И нам не нужно карты этой копий,
И в мире нет тому дождю подобий…
Неповторимо за веков и пять…

Мучительно дробить в каменоломнях,
На бриллианты льдом заснувший пульс,
Но я должна построить здесь часовню,
В которой помолюсь за тех, кто помнит
Мои глаза и слезы наизусть…

……………………………………………
Клад извлечен… Покой нам обеспечен…
А я в кафе смотрю на два зонта…
Приобретает очертанья вечер…
Штрихует дождь опять чужую встречу…
Я плачу и шепчу: «Скажи же «да»

Очередное горе от ума ...
Как жаль , что простота уже не в моде

Евгений Знатнов

Знаю, летняя ночь тебе нравится.
Ты разлуку немного отсрочь.
Пусть луна - золотая красавица -
Бледным светом слезится всю ночь.

Счастье нам в эту ночь напророчено.
Видишь, падает с неба звезда...
Отраженьем луны позолочена
В остывающей речке вода.

Ты закроешь глаза на мгновение,
Отвернувшись от света луны.
Песня чувств в темноте откровеннее,
Сокровеннее всплеск тишины.

Ты задумай скорее желание -
Всё сбывается в звёздной ночи.
И желаннее будет признание,
О котором, смущаясь, молчим...

С неба лунная грусть опускается.
Ты сумей эту грусть превозмочь.
Знаю, летняя ночь тебе нравится,
Удивительно звёздная ночь.

Очень понравилось.

Иван Дмитриев

Долой показную бодрость,
Если честнее грусть!
Мне наплевать на гордость,
Только с тобою - пусть...


Я соглашусь на жалость.Происходи со мной..!
Счастью цена - лишь малость радости основной
Среди живых остаться и в небеса кричать...
Переиначь "расстаться" в способ - с нуля начать.

Я позвоню тебе первым, не научившись ждать,
Сеть паутины нервной предпочитая - рвать.
Страждущим поцелуем предотвращу запрет,
С криками "Аллилуя!", вместо привычных "нет".

Пусть, ничего не значим станет мой эгоизм.
Вместе, мы обозначим, что же важнее из...
Вместе, напишем сказку не разделённых нас.
И откровений ласку рифмами - на Парнас.


К черту, причин формальность!
К черту привычку "врозь"!
Помнишь, что мы - дуальность?
Веришь, что всё Всерьёз..?

Я там для себя открыла..
Леди Натали

Ночное кафе...

Тонкий запах древесный разлит сигарет,
Земляничного Кьянти в бокалах букет,
И отпущена с ветром ночным полетать
Неприступность улыбки и гордая стать...

Бронь на доступ к душе на сегодня твоя...
И душа в неглиже, как и смысл бытия...
Я читаю тебя и насквозь, и взахлёб...
Музыканты ушли... или время нам врёт...

Всё теснее сплетаются тени свечей...
Эта ночь зачеркнула бездарность ночей...
Это было так странно...теряясь в тебе...
Стать настолько родной в незнакомой судьбе...

Кончиками пальцев по губам...
Леди Натали

Пей, душа, распахнутое небо,
Пей взахлёб и капли не роняй...
Отступает, пятится нелепо
Холод, заточивший нежный май...

Соло в сердце - сладкое смятенье,
И хрусталь в глазах – уже роса...
Ветер, в стиле чувственности гений,
Шепчет то, что ты не смел сказать...

Купола опаловых мгновений
Сыпятся серебряным дождем...
Хочешь, буду нежной и весенней,
Теплый дождь, и мы с тобой вдвоем...

Больше ни секунды расстоянья,
Руки источают фимиам...
Выбирай в моих глазах желанья
Кончиками пальцев по губам...

Что-то уж очень как-то задело.

Амаль Раф
Бандит в России больше, чем поэт!
Бандит здоров, силен, авторитетен,
Широк в кости, накачен и нает,
Чего совсем не скажешь о поэте!

Бандит в России больше, чем в чести!
Всегда в трудах – откатывает, пилит!
Да он один способен унести,
Чего и сто поэтов не осилят!

Бандит в России больше, чем бандит!
Он – наше все! Он альфа и омега!
Он царь и бог, что неусыпно бдит,
Готовый, равно, к бою и к побегу.

Поэт в России вечно в дураках!
Кого будить твоя способна лира?
Россия спит и носит на руках
Свой тяжкий крест под песню о сортирах…

Потому что так и есть.

Тут вот хорошо.

Лет 10-15 назад сочинил...или 15 лет сочинял... Кося под Евтушенку

Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.

Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...

Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.

(с.) Аля Кудряшова

* * *

Бабка вставала ночами, хотела ехать куда-то.
Когда просыпалась взрослой — одевалась сама и шла.
Мы поймали ее однажды уже на краю села,
и еще удивлялись, откуда сила солдата
в этом зяблике,
в ней же сердце видно наполовину,
как через истлевшую мешковину.
А когда просыпалась девочкой Нюрой,
молочной, малой,
рыдала, захлебываясь,
просилась к маме,
к зимующим в доме козам
за теплую печь.
И вот тут её было не угомонить,
не отвлечь.

Пёс, едва теплело на улице, начинал таранить ворота,
принимался делать подкоп, скулил, выкликал кого-то.
Мы распахивали калитку, он мчался до поворота
и стоял там, растерянный,
сам не зная, что ищет,
брёл понуро обратно,
неделю отказывался от пищи.
А потом ничего, приходил в себя,
целый год был нам славным псом.
Но весной повторялось всё.

Часто снится: иду в степи,
с каждым шагом в неё врастая,
чужой невесомой поступью, бесшумно, как лис.
И какие-то первые встречные
со смутно родными чертами
говорят мне:
"Что-то ты долго, мы тебя заждались".

Вскакиваю на вдохе, судорожном, свистящем,
три минуты соображаю, кто я и где.
Я найду вас, приеду, но пока еще много дел.
Нужно лелеять своих,
выбрасывать вещи,
греться в желтых заплатах света
на сизом снегу у дома —
второклассником, потерявшим ключи;
тормошить обессилевшего:
поднимайся, давай, идём, а,
говори со мной хоть на рыбьем,
главное, не молчи.
Я отвечу по-рыбьи: помашу тебе плавниками,
потанцую на льду, смешно похлопаю ртом.

Где-то в серых волнах ковыля
есть нагретый на солнце камень.
Но к нему я пойду потом.

© Дана Сидерос

Кинематограф

"Это город. Еще рано. Полусумрак, полусвет.
А потом на крышах солнце, а на стенах еще нет.
А потом в стене внезапно загорается окно.
Возникает звук рояля. Начинается кино.

И очнулся, и качнулся, завертелся шар земной.
Ах, механик, ради бога, что ты делаешь со мной!
Этот луч, прямой и резкий, эта света полоса
заставляет меня плакать и смеяться два часа,
быть участником событий, пить, любить, идти на дно...

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!
Кем написан был сценарий? Что за странный фантазер
этот равно гениальный и безумный режиссер?
Как свободно он монтирует различные куски
ликованья и отчаянья, веселья и тоски!
Он актеру не прощает плохо сыгранную роль -
будь то комик или трагик, будь то шут или король.
О, как трудно, как прекрасно действующим быть лицом
в этой драме, где всего-то меж началом и концом
два часа, а то и меньше, лишь мгновение одно...

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!
Я не сразу замечаю, как проигрываешь ты
от нехватки ярких красок, от невольной немоты.
Ты кричишь еще беззвучно. Ты берешь меня сперва
выразительностью жестов, заменяющих слова.
И спешат твои актеры, все бегут они, бегут -
по щекам их белым-белым слезы черные текут.
Я слезам их черным верю, плачу с ними заодно...

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!
Ты накапливаешь опыт и в теченье этих лет,
хоть и медленно, а все же обретаешь звук и цвет.
Звук твой резок в эти годы, слишком грубы голоса.
Слишком красные восходы. Слишком синие глаза.
Слишком черное от крови на руке твоей пятно...

Жизнь моя, начальный возраст, детство нашего кино!
А потом придут оттенки, а потом полутона,
то уменье, та свобода, что лишь зрелости дана.
А потом и эта зрелость тоже станет в некий час
детством, первыми шагами тех, что будут после нас
жить, участвовать в событьях, пить, любить, идти на дно...

Жизнь моя, мое цветное, панорамное кино!
Я люблю твой свет и сумрак - старый зритель, я готов
занимать любое место в тесноте твоих рядов.
Но в великой этой драме я со всеми наравне
тоже, в сущности, играю роль, доставшуюся мне.
Даже если где-то с краю перед камерой стою,
даже тем, что не играю, я играю роль свою.
И, участвуя в сюжете, я смотрю со стороны,
как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны,
как сплетается с другими эта тоненькая нить,
где уже мне, к сожаленью, ничего не изменить,
потому что в этой драме, будь ты шут или король,
дважды роли не играют, только раз играют роль.
И над собственною ролью плачу я и хохочу.
То, что вижу, с тем, что видел, я в одно сложить хочу.
То, что видел, с тем, что знаю, помоги связать в одно,
жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!"

(Юрий Левитанский)

Спасибо. Одно из лучших стихотворений Левитанского...
В свое время, прочитав его:
"Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу...."
безвозвратно влюбилась в его поэзию...
Сандерс, ты возвращаешь меня в мою молодость....

Кстати, увидела выложенное Мелоди стихотворение Даны Сидерос...
Захотелось почитать и другие её стихи. Что я и сделала. Очень интересная поэтесса...

Преображение Николая Угодникова

"Нет, не даром забулдыги все твердят,
Что по Волге нет грибов милей опят,
И напрасно это люди говорят,
Что водчонка – неполезный очень яд.
Это мненье, извиняюсь, ерунда,
Нам, утильщикам, без этого – никак.
Предположим, даже примешь иногда,
Но зато преображаешься-то как.
Раз бродили-побирались по дворам,
Выручайте Христа ради-ка гостей,
Выносите барахло и прочий хлам,
Железяки, стеклотару и костей.
Пали сумерки, и снег пошел густой.
Не бреши ты, сука драная, не лай.
Мы направились к портному на постой,
А с нами был тогда Угодник, Николай.
С нами был, говорю, Угодников-старик,
Поломатый, колченогий человек.
Мы – калики, он – калика из калик,
Мы – калеки, он – калека средь калек.
Нет у Коли-Николая ни кола,
Лишь костылики. И валит, валит снег.
Непогода. И галдят колокола,
И летят куда-то галки на ночлег.
А летят они, лахудры, за Итиль,
В Городнище, в город нищих и ворья,
А мы тащим на салазочках утиль,
Три архангела вторичного старья.
Час меж волка и собаки я люблю:
Словно ласка перемешана с тоской.
Не гаси, пожалуй, тоже засмолю.
Колдыбаем, повторяю, на постой.
А портняжка при свечах уже сидит,
Шьет одежку для приюта слепаков.
Отворяй давай, товарищ паразит,
Привечай уж на ночь глядя худаков.
Как засели дружелюбно у окна,
Ночь серела – что застираны порты.
Не припомню, где добыли мы вина,
Помню только – насосались в лоскуты.
Утром смотрим – летит Коля-Николай:
Костыли – как два крыла над головой.
Обратился, бедолага, в сокола:
Перепил. И боле не было его."

(Саша Соколов, из книги "Между волком и собакой" - стихи.ру тут, конечно, ни при чём)

не в почете поэте сегодня

А зря. В последние годы появилось очень много интереснейших новых поэтов... Которых стОит знать и читать..
Но увы, ряды почитателей поэзии значительно поредели....