Мемориал памяти

Еще не вечер (В.Высоцкий)

Четыре года рыскал в море наш корсар,
В боях и штормах не поблекло наше знамя,
Мы научились штопать паруса,
И затыкать пробоины телами.

За нами гонится эскадра по пятам,
На море штиль и не избегнуть встречи,
Но нам сказал спокойно капитан:
"Еще не вечер, еще не вечер."

Вот развернулся боком флагманский фрегат
И левый борт окрасился дымами.
Ответный залп на глаз и наугад -
Вдали пожары, смерть - удача с нами.

Из худших выбирались передряг,
Но с ветром худо и в трюме течи,
А капитан нам шлет привычный знак:
"Еще не вечер, еще не вечер."

На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз
И видят нас от дыма злых и серых,
Но никогда им не увидеть нас
Прикованными к веслам на галерах.

Неравный бой, корабль кренится наш.
Спасите наши души человечьи,
Но крикнул капитан: "На абордаж!
Еще не вечер, еще не вечер.

Кто хочет жить, кто весел, кто не тля
Готовьте ваши руки к рукопашной!
А крысы пусть уходят с корабля
Они мешают схватке бесшабашной.

И крысы думали: "А чем не шутит черт?"
И в тьму попрыгали, спасаясь от картечи,
А мы с фрегатом становились к борту борт.
Еще не вечер, еще не вечер.

Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза,
Чтоб не достаться спрутам или крабам,
Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах
Мы покидали тонущий корабль.

Но нет! Им не послать его на дно.
Поможет океан, взвалив на плечи,
Ведь океан - он с нами заодно,
И прав был капитан - еще не вечер.


Вечная память! талантливый человек! Умница.
Как-то даже язык не поворачивается говорить о нем в прошедшем времени.

Одно из моих любимых у Высоцкого - "Оплавляются свечи.."

Извините, только сейчас отыскала эту тему.



Сегодня, 25 января , день рождения Высокого!. Юбилей!


Прости поэт, что ты не дописал,
Прости певец, что не допел
Прости актер, что ты не доиграл,
Прости нас всех…

Твоя душа всю жизнь со мною рядом
Спасает от беды и от хандры.
Скупясь на щедрость, на любовь, награды-
С твоим уходом много потеряли мы.

« Ушел,- невелика потеря,
Для многих людей.
Не знаю, как другие, а я верю,
Верю в друзей.» (Высоцкий)

И потому сегодня пью за твой,
Пусть и заоблачный, за юбилей !!!

***********


Светлая тебе память, поэт!

Моя любимая песня. Баллада о борьбе.

Слушать

А моё любимое - "Я не люблю"...


Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или, когда все время против шерсти,
Или, когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне, что слово "честь" забыто,
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне и неспроста -
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.

А я это мою любимое. Потрясающее своей пронзительностью и силой чувств.
Люблю тебя сейчас
Не тайно - напоказ.
Не "после" и не "до" в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь,
Но я люблю сейчас,
А в прошлом - не хочу, а в будущем - не знаю.
В прошедшем "я любил" -
Печальнее могил, -
Все нежное во мне бескрылит и стреножит,
Хотя поэт поэтов говорил:
"Я вас любил, любовь еще, быть может..."
Так говорят о брошенном, отцветшем -
И в этом жалость есть и снисходительность,
Как к свергнутому с трона королю.
Есть в этом сожаленье об ушедшем
Стремленьи, где утеряна стремительность,
И как бы недоверье к "я люблю".

Люблю тебя теперь
Без мер и без потерь,
Мой век стоит сейчас -
Я вен не перережу!
Во время, в продолжение, теперь
Я прошлым не дышу и будущим не брежу.
Приду и вброд, и вплавь
К тебе - хоть обезглавь! -
С цепями на ногах и с гирями по пуду.
Ты только по ошибке не заставь,
Чтоб после "я люблю" добавил я, что "буду".
Есть горечь в этом "буду", как ни странно,
Подделанная подпись, червоточина
И лаз для отступленья, про запас,
Бесцветный яд на самом дне стакана.
И словно настоящему пощечина -
Сомненье в том, что "я люблю" - сейчас.

Смотрю французский сон
С обилием времен,
Где в будущем - не так, и в прошлом - по-другому.
К позорному столбу я пригвожден,
К барьеру вызван я языковому.
Ах, разность в языках!
Не положенье - крах.
Но выход мы вдвоем поищем и обрящем.
Люблю тебя и в сложных временах -
И в будущем, и в прошлом настоящем!..

Умер Игорь Дмитриев

Да что ж такое! Они уходят один за другим...

Скончался актер Игорь Дмитриев
26.01.2008 17:15 | www.rian.ru
С.-ПЕТЕРБУРГ, 26 янв - РИА Новости. В Петербурге на 81-м году жизни скончался народный артист России Игорь Дмитриев, сообщил РИА Новости в субботу сотрудник театра комедии имени Акимова.

Он не уточнил причины смерти актера.

Гражданская панихида состоится во вторник в театре в 13.00. Отпевание пройдет в церкви на Серафимовском кладбище в 16.30. На этом же кладбище актер будет похоронен.

Игорь Дмитриев родился 29 мая 1927 года в Ленинграде.

Звание народного артиста России он получил в 1988 году.

Академик Национальной академии кинематографических искусств и наук России, член Союза кинематографистов (1965), Союза театральных деятелей России (1950), Английского клуба, Всемирного клуба Петербуржцев. Награжден орденом Почета (1997).

Кинокарьера актера началась еще до войны - первой ролью был польский гимназист в картине Владимира Файнберга "Голос Тараса". Так что впервые Игорь Дмитриев услышал на съемочной площадке команду "Мотор!" в 12 лет.

В 1948 году Игорь Дмитриев оканчивает Школу-студию МХАТа и поступает в труппу Ленинградского драматического театра, который теперь носит имя Веры Федоровны Комиссаржевской. Первой ролью в этом театре стал матрос Гошев в пьесе Капицы "В открытом море".

Первой значительной киноролью Игоря Дмитриева стал Евгений Листницкий в фильме "Тихий Дон" (1957).

В послужном списке актера более 120 картин. Ему довелось работать с выдающимися кинорежиссерами Григорием Козинцевым, Александром Ивановым, Виктором Трегубовичем, Яном Фридом, Леонидом Быковым, Владимиром Фетиным, Геннадием Полокой, Эмилем Лотяну.

Игорь Дмитриев - автор около 30 телепрограмм из цикла "У Игоря Д..." на телевидении Санкт-Петербурга. Этот цикл был удостоен Гран-при "Золотой конек" на международном фестивале "Бархатный сезон". Около 40 лет его голос слышали радиослушатели северной столицы.

Последние годы Дмитриев жил и работал в Петербурге.
www.rian.ru

Друзья, не поможете мне найти материал о Владимире Высоцком на английском

Bagira, лови

http://www.lib.ru/WYSOCKIJ/

Багирыч - http://www.kulichki.com/vv/eng/

Спасибо большое вам

А вот - прекрасная статья.
Вычитала на просторах.
Задело за живое.
Ни убавить, ни прибавить.

***
Прощай, Высоцкий!

Какое время на дворе – таков мессия. А если время изменилось?




Высоцкому – 70. На этой неделе опять будут вспоминать его песни, и традиционно главным, хотя бы и неявным тоном всех выступлений будет мысль, что Высоцкий до сих пор удивительно актуален: он как бы оставил нам целый свод этических норм, правил поведения «приличного человека», которые применимы и к нашей жизни.
Он действительно актуален – своей энергией, мощью, напором, поэтикой – но не этикой. Негласный кодекс чести советского интеллигента 70-х годов ХХ века, сформулированный Высоцким, сегодня устарел. Апеллировать к нему сегодня – это значит признаваться, что за 20 последних лет наше общество не выработало новых норм и категорий «приличного», представлений о хорошем и плохом.
«Вам, из другого поколения…»

Если поколение тех, кто родился в 60-е, можно назвать «книжными мальчиками», то нас, уродившихся в 70-е, – «песенными». Если прежнее поколение училось жить по фильмам и книгам, то мы – в силу технического прогресса – в первую очередь по песням (как сегодняшние 17-летние учатся жить по блогам).

Потому-то Высоцкий, как главный феномен песенной культуры СССР, был для нас фундаментом именно мировоззренческим, ценностным. Потом уже были и БГ, и «Дорз», и Цой – но вначале Высоцкий.

Не забывайте еще, что у Высоцкого только в 1985-м, уже после смерти, начали один за другим выходить большинство его песен (25 пластинок, всего около 200 песен – ранее официально не звучавших).

Впервые без купюр! Огромными тиражами, с гомоном залов, которых мы по возрасту не застали, – это было его полноценное второе рождение.

Одновременно и по телевизору: помните плохонькие кооперативные фильмы конца начала 90-х, про героев, борющихся с коррупцией, где так хорошо было захерачить под финал песню Высоцкого!

Типа, герой одинок, и только Высоцкому можно доверить сокровенные мысли – а больше некому.

Высоцкий имел на наше поколение, 1970–1976 годов рождения, воздействие, может быть, даже более сильное, чем на поколение своих сверстников.

Они относились к нему без придыхания, он был для них «Володя» – а для нас он был легендой, метеором, прерванным полетом. Сводом истин – на месте давно обесцененной идеологии.

Он давал ответы на вопросы, которые более всего и волнуют в молодости, когда еще нет собственного опыта, но есть чистота помыслов и желание «прожить не стыдно».
Его песни были ответом на вопрос «как вести себя в человеческих ситуациях» – ведь каждая вторая его песня ситуативна, она и является в краткой форме поучением.

Пример из жизни и вывод в конце: не стоит подходить к чужим столам! Или характеристикой человека: и не друг и не враг, а так! И я в свои 12 лет твердил вот это, главное, вершину всех заповедей: «Если в бой не вступил с подлецом, с палачом – значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем».
И именно так я и буду жить, решил я тогда. Вступать в бой с подлецами и палачами – иначе жизнь пройдет «ни при чем». Любить на разрыв – и жить на разрыв.

Это всё веду к тому, чтобы меня не заподозрили в нелюбви к Высоцкому – или подлом выяснении с ним отношений фрейдисткого толка. Мне жаль тех, кто в свое время не был подвержен его мощи, таланту, напору – как жаль сегодня тех, кто вовремя не сумел расстаться с его влиянием, чтобы жить самому, своим умом, в новое время.

фотографии:







Но уже в 90-е становилось понятно, что максимализм и простота его формул хороши, если только весь мир состоит только из героев и подлецов/палачей.

Как показал опыт, однако, большинство окружающих – не подлецы, не палачи, а попросту люди без затей, без четко выраженных черт и свойств. Большинство людей на свете – заметим – это и есть «не друг и не враг – а так».
А между тем Высоцкий – это всегда необходимость внятной, четкой этической маркировки человека! Которой, увы, большинство людей не поддаются.

Этот максимализм в оценке людей, талантом и напором Высоцкого в нас воспитанный – упрощенная картина мира, она несправедлива и непродуктивна.
Любое общество на 9/10 состоит из серых людей, и как жить среди серых – этого Высоцкий не объяснил.

Этическая позиция Высоцкого
Высоцкий ведь, как и все советские барды, каждой песней утверждает одну мысль: ребята, мы – ХОРОШИЕ

Мой учитель литературовед Вадим Перельмутер сказал как-то: «Высоцкий ведь, как и все советские барды, каждой песней утверждает одну мысль: ребята, мы – хорошие.

Ну да, бывает, ошибаемся, слабы – но в целом-то мы достойны уважения, нам есть за что себя уважать! И только у Галича позиция – противоположная: ребята, вы не можете уважать себя, потому что, как показал недавний опыт, с вами можно сделать все что угодно – например, стереть в лагерную пыль, и вы не пикнете».

Похожий конфликт был в 60-е между Варламом Шаламовым и Солженицыным: второй утверждал, что «и в лагере можно остаться человеком», а Шаламов – что лагерь убивает любого, независимо от его человеческих качеств.

Какая позиция из этих двух приятнее слушателю?
Понятно какая.
Потому-то такая огромная разница в чинопочитании Высоцкого и Галича – схожих в темах и героях, и по таланту – но с разной степенью веры в человека.

Высоцкий считается у нас нашим всем, «всеобщим Володей», а Галич у нас кем там считается?.. Ни премий Галича, ни фестивалей, ни звезд эстрады, поющих песни Галича.
Попробовали бы. (Впрочем, казалось, что и Высоцкого нельзя петь другим – но ведь поют.)

Этика Высоцкого, впрочем, не уникальна – она присуща всей почти советской культуре 60–70-х, включая даже и антисоветскую, как справедливо заметили еще Вайль и Генис («60-е. Мир советского человека»).

Главным этическим постулатом эпохи 60-х было: человек хороший – обстоятельства плохи. То есть читай: не в человеке зло, а в системе. В советской или не советской – неважно.

Таким образом, легко оправдывались любые предыдущие ужасы (например, сталинские). Не ты виноват, что бил во время допросов людей сапогами по яйцам – система виновата.
Зло существует как бы отдельно, в Другом, в виде фольклорных подлецов и негодяев – что в целом совпадает с общей парадигмой советского официального искусства (борьба с отдельными недостатками или отдельными негодяями).

Такая картина мира проста и удобна, но, увы, она не объясняет, условно говоря, уже ни ГУЛАГа, ни Освенцима. Она не объясняет склонности больших масс людей добровольно, в полном согласии с собой творить ужаснейшие ужасы.

Современная этика, хотя бы и постмодернистская, настаивает на том, что в каждом из людей зло и добро переплетены, неразделимы, граница почти незаметна, и главная борьба проистекает не между хорошими и плохими людьми – а между добром и злом в каждом из нас.

Это уже гораздо более сложное объяснение человека и мира, и более печальное, но более жизненное, практичное, что ли.

Мы почему-то забываем, что этика Высоцкого, как и его современников, могла возникнуть только в условиях определенной социально-экономической формации.
__________________

Постаревшие мальчики .

Сколько бы ни фрондировал герой Высоцкого – всегда помните, что он действует в обществе, где невозможно умереть от голода.

Советская формация вообще уникальна тем, что решила две фундаментальные материальные проблемы: относительно доступные еда и жилье. Не будем сейчас говорить об их качестве – но их минимум был гарантирован каждому.

Для героя Высоцкого, условно говоря, не было проблемы «что есть» и «где жить». Еще он был лишен страха потерять работу (то есть средства к существованию), и при этом у героя была масса – в сравнении с нами – свободного времени. Бесплатного времени – которое оплачивало государство, если так можно выразиться.

В таких экономических условиях (экономика – базис, культура – надстройка) и не мог не появиться в качестве привлекательного морально-этического образца этот тип советского фрондера, которого воспел Высоцкий.
Способного показать себя в критической ситуации – но лишенного способности к ежедневному усилию, к практике малого дела. Такой человек привык рисковать – и даже искать риска! – но трудиться постоянно и ежедневно не умеет, не способен.

Он только «в горах» и чувствует себя хорошо, в дальнем рейсе, на грани, на срыве – а в остальное время испытывает тоску и скуку.

Такое уникальное существование возможно было только при позднем советском социализме, чему так страстно завидовали западные интеллектуалы, и совершенно противоположно нынешнему времени, где наиболее востребованными качествами человека являются как раз «бесперебойность и серийность» (Бодрийяр).

В обществе, где свободного времени в избытке, ответственности минимум, а коридор социальных возможностей ограничен идеологией, жизнь в режиме Ожидания Поступка, Подготовки к Поступку – и есть наиболее комфортный способ духовного существования.

Всякий советский человек по-настоящему только и мог проявиться в Поступке: гений Высоцкого в том, что он облек эту идею в максимально доступную и привлекательную форму.

Позиция героя Высоцкого – человека Поступка – есть, однако, позиция человека инфантильного и безответственного, с сегодняшней точки зрения.

Высоцкий – это гимн спонтанному существованию, в режиме всплесков, озарений, пульсаций – то, что мог позволить себе только советский человек! Мог! И чего никак не может позволить себе человек сегодняшний.

Потому Высоцкий любим и будет любим у нас! Потому что это существование в режиме рывка, постоянной подготовки к поступку – оно очень удобно для оправдания собственной лени.

Это когда жена кричит «Шкаф почини! Лампочку вкрути! Пятый месяц прошу!» – а муж ей в ответ: «Лучччччше горрррр могут быть толллько горррры!» – берет рюкзак и адье. Потому что только в горах жизнь, так его научил В.С., а всё остальное – рябь, тлен, пустое.

Таких «высоцких мужичков» – тех, кто так и остались до сих пор в этом семидесятском идеализме жить, – я до сих пор встречаю среди людей постарше

________________________________________________________________

Высоцкий – это гимн спонтанному существованию, в режиме всплесков, озарений, пульсаций – то, что мог позволить себе только советский человек!

Эти бородатые, с каэспэшным душком, сорокалетние певуны и ревуны, как правило, нигде не работающие (ну, а как? Ведь западло работать, когда кругом одни подлецы и палачи – а при таком отношении трудно найти работу), а оттого сидящие на шее у своих жен и матерей и похваляющиеся этим своим бездельем. А это и есть остановка в развитии, это и есть катастрофическое неуспевание за временем, нечувствование его.

И оттого нам слышен яростный скрежет несочетаемых деталей: мировоззрения Высоцкого, примененного к другому времени и другой картине мира.

Но как же иначе? Ведь их Высоцкий учил брать только высшие вершины – а на работе, в быту, в повседневности «вершины» пониже и пожиже. А когда они напиваются – обязательно лезут с советами.

Они, мать их ети, учить меня начинают, как жить – меня, без чьей-либо помощи зарабатывающего честным трудом сумму, на которую сегодня не стыдно жить в Москве представителю среднего класса. В чем суть их учения?

«А я вот не работаю, не унижаюсь. Потому что презираю эту систему. Ни в коем случае нельзя предавать себя! Сегодня продашь палец, завтра – руку. Ни у кого ничего не проси, мне ни от кого не нужно. Таскать мешки честнее». И т.д.

Вот они – материальные воплощения героев Высоцкого в жизни – совершенно неприспособленные к ней, находящиеся в дремучести советских представлений о какой-то исключительной честности физического труда, оперирующие понятием «предательство» как универсальным…

Вообще, если поискать аналогий героям Высоцкого среди русской литературы – то это в первую очередь, конечно же, герои Достоевского.

Герой Высоцкого – вне Поступка – это все то же самоупоение от собственной слабости и – обязательно – самолюбование, упивание своим безволием («Гибельный восторг!») – что так хорошо выражено, например, в «Записках из подполья».

Той же романтической бескомпромиссностью и в то же время упоением от собственной слабости заряжены и герои Высоцкого (перефразируя Достоевского: «Весь мир гори огнем – а мне лишь бы совершить Поступок») – лишь бы отстоять свою честь, свои принципы, свои горы.

Этот мачизм, этот героизм эгоиста в современной жизни просто неприменимы – в мире, где так ценится игра по правилам, с легким их нарушением, балансированием на грани.

В Высоцком есть один потрясающий парадокс: при всей склонности его героя к бескомпромиссности – филигранное, доведенное до блеска умение пользоваться эзоповым языком.
Высоцкий сделал этот язык эстетически привлекательным и этически приемлемым для большинства. Благодаря его таланту выросло целое поколение, ценящих в себе и в других эту способность понимать намеки и недоговорки, подмигивания – но, увы, как показывает опыт, совершенно неспособных сегодня говорить и писать правду.

Эзопов язык – тот единственный компромисс, который возможен между бесноватой цензурой и живыми людьми, для современного общества является шагом назад.
Зачем пользоваться каретой, когда есть автомобиль? Недаром поколение 20-летних просто не понимает, зачем петь про жирафов или планету Тау Кита, а на самом деле иметь в виду каких-то людей или ситуации?

Свобода слова – это еще и свобода говорить прямо. В мире, где слова используются не для того, чтобы скрыть смысл, а напротив, чтобы его подчеркнуть, обозначить – нет смысла прибегать к недомолвкам.

А значит, опыт эзопова языка, культура недоговорок, намеков и умолчаний, которой мы до сих пор так восторгаемся, сегодня теряет всякий смысл.

И что же, спросят, забудем Высоцкого, сбросим с парохода – с его же максималистской яростью?
Ни в коем случае. Однако продолжать поверять, мерить Высоцким нашу нынешнюю жизнь сегодня невозможно. Скажем больше: неразумно и ждать нового Высоцкого.

Прежде каждые примерно 20 лет появлялся гуру, который все объяснял – как жить, как вести себя: Окуджава, Высоцкий, Гребенщиков; и вот прошло уже и 20, и 30 лет – а нового гуру нет.
Судя по всему, уже и не будет – так сложнее, но, кажется, интереснее.
__________________

Высоцкий: Ворованный воздух.



Творчество и советская власть. Высоцкий жил, Высоцкий жив, Высоцкий будет жить?

Уже стало уже банальным гадать, каким был бы Высоцкий сейчас. Интересно другое, почему именно в случае Высоцкого возникает сама возможность постановки такого вопроса. Брюсов в 30-е или, например, Ахматова в 70-е не вызывают удивленных размышлений. А Высоцкий – да, почему-то хочется об этом фантазировать. Наверное, потому что его возможный творческий и просто человеческий путь не кажется таким уж однозначным.
Каким не кажется сегодня и путь пройденный.

В романе Набокова «Дар» есть эпизод, в котором дурачат давно не бывшего в России эмигранта, который не имел с родины никаких вестей и вернулся в конце 50-х годов XIX века. Ему показывают на старика в театральной ложе: «Это, мол, Пушкин»... «Шалость, как это иной раз случается, обернулась не тем боком, и легкомысленно вызванный дух не хотел исчезнуть <…> Что если это и впрямь Пушкин, грезилось мне, Пушкин в шестьдесят лет, Пушкин, пощаженный пулей рокового хлыща, Пушкин, вступивший в роскошную осень своего гения...»


Позволение дышать.



«Вот творчество, а вот установленные ей властью границы: всё, что не одобрено особым указом – запрещено» Я помню такую картинку. Год примерно 1982 или 1983-й. Я захожу в университетский корпус, возле которого стоит автомобиль, из него играет какой-то музон (Высоцкий? Вилли Токарев? Тогда не обратил внимания, а жаль!).
Вскоре вслед за мной в корпус заходит мрачного вида дамочка в милицейской форме, просит у вахтерши телефон и я слышу такой, примерно, разговор.
Она сообщает, начальству, очевидно, номер этого автомобиля и говорит, что надо выяснить, чья машина, так как оттуда звучит социально вредная музыка.
Я слегка обалдел, ибо не предполагал, что маразматичность советской власти доходит до таких степеней. Разумеется, владелец машины не подвергся бы репрессиям, просто в досье появилась бы лишняя строчка.
Но случай этот в очередной раз всё четко расставил по своим местам. Есть разрешенная и запрещенная музыка; вот творчество, а вот установленные ей властью границы: всё, что не одобрено особым указом – запрещено.

Творчество Высоцкого – разновидность самиздата, а эта форма творчества в лучшем случае не поощрялась, а в худшем – активно преследовалась.
Стоит вспомнить, хотя бы, ближайшего по времени коллегу Высоцкого – Александра Галича, которому было запрещено выступать с концертами. В 1971 году он был исключен из Союза писателей и Литфонда, последовал недвусмысленный запрет на профессию и эмиграция в 1974 году.

В случае Высоцкого была выбрана другая тактика, ему дозволялось время от времени выступать с концертами по стране, а брак с Мариной Влади давал возможность бывать и петь заграницей.
Режиму, конечно же, ничего не стоило раздавить и Высоцкого, но в отношении его было принято более мудрое (и более подлое) решение: пусть представительствует от неофициальной культуры, да еще и в эскпортном варианте, пусть будет живым доказательством свободы творчества в СССР. Поэтому ему прощалось то, за что другого стерли бы в порошок.

Но и «легализовать» творчество Высоцкого не торопились – при жизни певца было напечатано только одно его стихотворение. Что касается пластинок – было несколько миньонов, но количество песен на них едва ли превышало десяток, в то время, когда написано их было более семиста.



И всё же надо вспомнить воздух того времени и тогдашние правила игры, в том числе и в «культуру».
Если тебя нет официально – то как бы нет и в реальности. Да, есть актерские роли, популярность у кинозрителей. А песен – нет. То есть, подразумевалось, что подобное творчество имело статус хобби, самодеятельности и те единичные примеры его обнародования имели место лишь потому, что замолчать популярность песен Высоцкого было невозможно.
Но невозможным было и официальное признание, поэтому изданный мизер лишь как бы обозначал присутствие Высоцкого на территории дозволенного.

Впрочем, бешеная популярность Высоцкого в какой-то степени облегчала властям проблему издания его песен – можно было не ломать голову, как выбрать то, что приемлемо для цензуры, как всё это преподносить и т.д. Просто песни Высоцкого были везде и у всех.
Контролировать распространение «магнитиздата» было невозможно и количество записей многократно превышало «тиражи» самиздата литературного.

Актер и его маски



Барды, авторы-исполнители, шансонье… Неуклюжие определения сверхпопулярного в СССР жанра, странно что достойное имя ему так и не нашлось.

Феномен популярности Высоцкого был в том, что в своих песнях он перепрыгивал границы жанра «авторской песни», и связано это, прежде всего с его актерским ремеслом.
Систему масок в своих песнях до Высоцкого применял и Галич, но его творчество было рассчитано на более узкий круг слушателей, он был слишком интеллигентен для статуса народного любимца.

Диапазон песенных ролей Высоцкого оказался гораздо шире, вплоть до отождествления певца с героями его куплетов. Даже при скидке на наивность и неискушенность определенной части аудитории, даже при труднодоступности адекватной информации в советских условиях сложно объяснить стремление к такой степени доверия.

Высоцкий задел сразу много струн (да, вот такой каламбур) в душах слушателей, он пел о замалчиваемом так, как будто это коснулось лично его, как бы эмоционально восполняя дефицит знания об истории страны, в которой мы жили.
Это были не жанровые сценки, как у Галича, а, скорее, попытка «взять тему» нутром, нахрапом – чаще всего удававшаяся. А многоликость и протеистичность Высоцкого лишь оттеняли прямые лирические высказывания в других его песнях.

Как-то всё оказалось ладно друг к другу подогнано и всё вместе производило потрясающий эффект – известность и официальная непризнанность, лиричность и гражданственность, игра и искренность. Успешность и гонимость. Плюс характерный голос. Плюс знаковые роли, которые довелось сыграть в кино.

Феномен Высоцкого – это редкий случай народного признания и возможности при этом уцелеть. Внешней, причём, возможности. Вектор саморазрушения (алкоголь и более жесткие наркотики, которые сначала помогают, в том числе, и творчеству, а потом выставляют счёт) был достаточно силён, чтобы оборвать жизнь на ее середине.

Потому и спрашиваем – а каков был бы он сегодня? Насколько, например, сегодня возможно для артиста это шаткое равновесие народной любви и ненависти официоза?

Не говоря уже о более простых моментых, о том же «русском шансоне», который уже нельзя даже пародировать и исполнители которого по-прежнему клянутся именем Высоцкого.
А кого, кстати, спрашиваем об этом? Себя, больше некого. Значит, образ Певца, который создал Высоцкий, уже стал частью новой мифологии, его можно «примерять» на разные эпохи, сверять с ним теперешние эстрадные моды, упрекать и быть благодарным.
__________________