Еще один опус от Расстегай. Пока без названия, Остросюжетная проза с элементами мистики

Тамара, случайно, братца в церковный хор не заманит, монахом не сделает?

Жалко мне Галю со всеми этими несправедливостями. Но все встанет на свои места. Думаю, будет в жизни Гали что-то очень хорошее.

Тала

Жива и здорова осталась бы Галя со всеми врагами и страстями. Но девушка вроде неглупая, выстоит. А вот папашке ейному (перешла на авторский стиль) придется несладко. От любящей без меры сестрицы Тамары.

Расстегай
Автор, Вы интригуете.
Стараюсь справится с дурной привычкой заглянуть в конец произведения. чтобы успокоить нервы.
Намедни до звездочек смотрела "Казус Кукоцкого". все 12 серий.
Давайте уже увеличивать объемы! А то изведусь вся.

Трогает до глубины души сюжетная линия сестер "Галя - Юля"....
Очень здорово!

Тала

Не-а

Лакота

Там всем достанется

Постараюсь. История дли-инная...

Тамара

Спасибо большое!

Расстегай
Очень понравилось С нетерпением жду продолжения

ТирасКа


Лена закончила стучать клавишами пишущей машинки, переписывая очередной отчет Виктора для главного, со стоном потянулась, расправляя сведенный от долгого сидения позвоночник, и только поднявшись, обнаружила, что она до сих пор в прозрачном пеньюаре. Весело хмыкнув, она подошла к зеркалу, и разведя полы невесомого халатика, застыла, вглядываясь в свое отражение.
- Ну, и чем я хуже его законной, спрашивается? – прищурившись, вопросила она у зеркала. – Куда Наташке со своими темными волосами, широкой задницей, и своим вечным выражением побитой собаки до меня, изящной красавицы блондинки, а? Вот и я думаю – как до этих, Огромных грязей, или как их там, пёхом. Или еще дальше, надо у моего Витюши спросить, где это хоть, ему приятно будет. Надо, надо интересоваться жизнью мужчины! – наставительно сказала Лена отражению, словно перед ней в данный момент находилась неудачливая соперница. – Надо спрашивать как у него дела, какими духами предпочитает пользоваться его личный, замечу – очень личный! секретарь, не устал ли муженек, не хочет ли развода…
Радостно засмеявшись, она закружилась по комнате, раскинув руки: - Все равно он мой! Никуда он от меня не денется! Мо-ой!
Кружась, она зацепила бедром журнальный столик, где стояла ваза с преподнесенными ей любовником цветами, которая опасно покачнулась, и если бы хозяйка вовремя не успела ее подхватить, обязательно свалилась бы на пол. Нервно выдохнув, Лена упала на кровать, прижимая вазу к груди. Немного воды выплеснулось ей на грудь, но женщина, словно не заметив этого, погрузила лицо в прохладные, имеющие легкий запах погреба, едва раскрывшиеся бледно-розовые головки роз.

Резким рывком распахнулась дверь, и на пороге спальни появился мрачный Владлен, держа в руках начатую бутылку с армянским коньяком, оставленную Виктором в кухне.
- Что, Ленка, опять с этим была?
- Владя, не лезь не в свое дело! - рассердилась Лена стараясь спрятать за цветами грудь обтянутую тонкой, из-за мокрого пятна абсолютно прозрачной тканью. - Сопливый ты еще, и вообще, тебя это не касается!
- А вот и ошибаешься. Меня это очень даже касается! - возмутился Владлен и со стуком поставил бутылку на стол. - Во-первых, я твой брат, пусть и младший. И меня касается, чем занимается моя сестра в нашей с ней квартире! Во-вторых - он женат! И ты разбиваешь его семью! В-третьих - он отец моей девушки, и я не хочу, чтобы ты причиняла ей боль! А так и будет, когда все это вылезет наружу! И потом, ты же вроде дружишь с ее мамой? Тебе не стыдно, а?
- Вот что, братик, брысь под лавку и сиди там, не высовываясь! - Лена поднялась с дивана, держа вазу наперевес, не обращая внимания на льющуюся тонкой струйкой воду на ковер. - Поглядите-ка, решил разыграть из себя грозного брата, защитника моей чести! Рановато, малыш. Играйся со своей Галочкой в свои детские игры в любовь, а мне не мешай! Все, пшел вон!
- Да я... – начал и тут же осекся Влад. - Ладно, делай, как знаешь... - и понуро направился в сторону кухни.

***

Наталья была довольна - в этот раз ее план должен был сработать, Петр просто превосходный кандидат на роль кавалера для Жени, а там, кто знает? может и мужа. И пусть Женька только попробует не придти! Хватит, пора уже заканчивать с ее затворничеством и все более глубоким погружением в свою трагедию, ничего хорошего из этого не выйдет. С тех пор как умер ее муж, подругу просто не узнать. Уже год прошел, а она себя так ведет, словно все случилось неделю назад. Конечно, это, в общем-то, недостаточный срок, чтобы начинать попытки свести подругу с мужчиной, и ей, Наташе такое и в голову бы не приходило, но Женя так себя ведет, что единственный выход - это отвлечь ее от мыслей о горе. Может, если бы у них был ребенок, ей легче было бы перенести случившееся, а так… Нет, только мужчина способен немного исправить положение, иначе Женька окончательно закроется в своей раковине.
Наталья тряхнула головой, решив, что она приняла правильное решение и, открыв дверь, вошла в прихожую.
- Галушка, Юльчонок, бегом на кухню, помогать мне, сейчас придут гости! - крикнула Наталья, разуваясь в прихожей. - И кто-нибудь, возьмите у меня сумки, я все руки оттянула!
Пританцовывая от полноты чувств на крик матери выбежала Юля, одетая по прежнему в потрепанное школьное платье, чтобы все сразу в ней видели жертву и, не поднимая сумки, сразу же нырнула в нее, в поисках чего-нибудь вкусненького.
- Мам, а что ты хорошего мне купила? А Галка наказана, ее папа наказал! А какие гости у нас будут? А почему?
- Юленька, детка, не ройся в продуктах, ты все перебуровишь и яйца переколотишь! Помоги лучше... Милая, что за вид? Что еще случилось? Что она натворила? Галина, иди сюда немедленно!
- Она не выйдет! - сообщила Юля, занося одну сумку в кухню. Неся вторую, за ней последовала взволнованная Наталья. - Она меня отлупила, а папа отлупил ее.
- Она что, совсем с ума сошла? А ну-ка, покажись! Где она тебя била? За что? - Наталья с размаху опустила сумку на пол, и оттуда донесся угрожающий треск. - Ой! Яйца...
- Она била меня кулаками по голове, таскала за волосы по полу, порвала на мне школьное платье, и хотела ударить меня об стенку, но не успела - папа пришел! - на одном дыхании выпалила Юля, надеясь, что сестре влетит еще и от матери. - Вот, у меня на руке следы от ее пальцев!
- Где эта дрянь? - рассвирепела Наталья, и направилась в детскую.
- Ага, у нас в комнате, папка ей запретил без его разрешения выходить даже в туалет! – доложила Юля, скача на одной ножке по пятам мамы.

Галя сидела в углу на коленях над своей уничтоженной работой, и ласково гладила ее. Сердце ее разрывалось на части, а где-то в районе желудка она ощущала жуткую, сворачивающую в ком внутренности, пустоту. В эту картину она вложила не просто свою душу, рисуя ее, она отдавала ей себя всю, словно выворачиваясь наизнанку, она писала ее с тем же чувством с каким должно быть, иконописец пишет икону. Она и впрямь, почти молилась на свою картину. Работая над ней, она и спешила, чтобы скорее окончить ее, словно после наложения последнего мазка случится чудо, и одновременно старалась оттянуть ее завершение. Она думала – «Наверно женщина, вынашивая ребенка, и хочет поскорее родить, увидеть его, и желает, чтобы беременность продолжалась подольше, желая ощущать это чудо, эту жизнь внутри себя…»
И вот, ее ребенок был уничтожен. Гале казалось, что из ее тела вырван кусок, и боль, рассыпанная по всему телу после общения с отцом, не шла ни в какое сравнение с болью в груди.
- Как это понимать? – послышался прямо над ней дрожащий от ярости голос матери.
Галя как в трансе медленно подняла голову.
- Мама, мне нельзя выходить, извини, пожалуйста, что не встретила,- еле слышно произнесла она. - Вот видишь, что сталось с моей картиной...
- Вижу. Я все вижу! - выкрикнула в бешенстве Наталья и, схватив старшую дочь за шиворот, поставила ее на ноги. - Что же такого должна была сделать твоя сестра, что ты ее чуть не убила?
- О чем ты, мама? - непонимающе отозвалась Галя. – Ну да, оттаскала немного за волосы, ну, дала пару пощечин, не сдержалась, но и только. Мы и раньше с ней дрались...
- Разве я мало тебе всыпал? - на пороге появился отец. - И недостаточно объяснил тебе, что и как ты сделала?
- Видимо, мало, - мрачно подхватила мать. - Если бы не гости, которые вот-вот начнут собираться, я бы сама с тобой поговорила, как следует... А пока, ты будешь наказана...
- Мамочка, но ты только посмотри, что она сделал с моей работой! - со слезами в голосе, воскликнула Галя, и показывая какой-то обрывок.
- Неправда, я так не рвала, это папа! - отозвалась возмущенно Юля.
- Что бы она ни сделала, это не значит, что ее следует за это убить, - отрезала Наталья. - Я тебя тоже накажу - больше никаких размазываний дорогущей краской по дорогущим тряпкам!
- Холстам! - поправила ее Юля.
- Неважно, - отмахнулась мать. У нас куча денег уходит на всю эту дрянь, а ты вот, как свою благодарность выражаешь? И забудь о художественном училище, пойдешь в медицинское, как папа хотел. Все, обе марш на кухню, помогать мне овощи резать.

Вызывает сильные эмоции.... Заставляет переживать!
Замечательно! Похоже это будет еще круче, чем "Лилия...."
Пиши быстрей!

Расстегай
Просто пособие по человеческим порокам. Глупости, подлости, алчности.
Мамаша-курица, папан-павлин, дочки - одна другой стоящие. Жесть!
Автор. внесите долю позитива, создайте хоть одного вменяемого персонажа. Умоляю!

Насчет дочек - не согласна. Старшая Галя вызывает симпатию и жалость. Ей сочувствуешь, за неё переживаешь... С папой все ясно, тем более, после рождения дочери он обвинял жену в том, что старшая дочь ему неродная....
Ну а мама, в ситуации с разорванной картиной, с точки зрения логики должна было повести себя с бОльшим пониманием по отношению к старшей дочери...

Но может быть автор это делает сознательно, чтоб обострить ситуацию до предела и подтолкнуть Галю на экстремальный поступок - типа убежать из дома... потом попасть в секту или.....
Будем ждать!
Ситуация в семье вполне жизненна. Если комментировать "по Станиславскому" , я бы сказала; "Верю!" (люблю, чтоб в книгах преобладал реализм... )

Тамара
Этот жизненный обвал печалит. Хочется одного (хотя бы) персонажа, не обремененного страстями. Бабушку там, или дедушку. Философа-прагматика и местами циника.
Мама - курица, предала свою дочь ради пустышки-мужа. Сделал ее без вины виноватой, Золушкой. Галина вместо того, чтобы (будучи взрослой и неглупой) аккуратно ввести сестричку в рамки, поддается на ее провокации и купается в своей жертвенности. Юлия - звезда! И мне симпатична больше, чем Галина. Вот и подружка у нее из бедных и не пафосных, и подкармливает она ее. Так что не все так просто!
Автор! Даешь бабушку-дедушку!

Дедушка, по линии мамы, у них, похоже писатель, но маразматик.... А бабушка, опять же по линии мамы, балерина бывшая - тоже, скорей всего умом не блещет... (информация из пролога ) А по линии папы только сестрица-ведьма - моя тезка...
Так что, Лакотик, с бабушкой-дедушкой у тебю, однако, корячится Облом Обломыч....

Тамара

ну может Автор тщательнее покопается в генеалогии и отыщет хоть кого-нибудь

Вот не могу.. Я бы на месте Гали устроила бы настоящий бунт. Революцию. С побегом.

Я очень, очень рада, что мой опус вызывает споры, это значит, что для меня и для него не все потеряно

Лакота

Мне очень жаль, но позитива будет немного... Но следующая часть может, чуть - чуть разбавит негатив?

Тамара

Она не любит ее, потому что считает ее причиной ухудшения отношений с мужем... Вот Юля - та любимая доченька.

Лакота

Выполняю! Уж так совпало, что следующая часть именно про них))

***
Бабушка катила по проспекту на «Победе» мужа, наслаждаясь ездой. Она обожала водить машину, хоть и не признавалась в этом супругу, делая вид, что садится за руль через силу. А как же иначе? Если он будет осведомлен о ее страсти, то будет считать ее личным бесплатным водителем. А так, за каждый раз, что жена пользовалась автомобилем, он «платил» то цветочками, то шейным шелковым платком, то коробкой конфет, считая, что это прямая обязанность мужчины возить даму, да еще такую хрупкую и прекрасную как она, Зиночка - балерина. Собственно, именно она и привила это мнение своему Дмитрию Сергеевичу, и лишаться подобных благ была не намерена. К тому же, в последнее время супруг взял моду выпивать все чаще, и в гораздо больших, чем это приличествует порядочному человеку, количествах. Так что, откупные становились все крупнее, особенно, если учесть, что с пьянок, ах, нет, с творческих вечеров, которые Дмитрий Сергеевич устраивал вместе с другими писаками в разных точках Москвы, привозить его домой приходилось именно ей, Зинаиде Федоровне. Но сегодня, как ни странно, супруг с утра был абсолютно трезв, в необычайно приподнятом настроении, и о, чудо! никуда не собирался. Неужели же хоть один день у них пройдет спокойно и без приключений, включающих в себя пьяные звонки по телефону, без декламаций осточертевшего Маяковского, без ночных разъездов, без кучи охмелевших от собственной гениальности и водки талантов, закидывающих свои инертные тела в салон машины, и без его, мужа, ночевки там же, в машине, поскольку вытащить его в одиночку и затащить на третий этаж, ей не по силам? А самое главное - сообщив, что ждет вечером гостей, очень именитых, пусть она будет готова быть им представленной! любимый супруг вручил ей всю свою пенсию, с наказом набрать лучших продуктов для праздничного стола. Даже не поинтересовавшись по обыкновению, а почему собственно, она должна одна выполнять его заказ, и ехать в дальнюю даль на этом страшном дымном монстре, Зинаида Федоровна схватила деньги, несколько сумок, и выбежала за дверь, пока муж не опомнился.
- «Какая же я все-таки счастливая женщина!» - думала она, забив почти весь багажник продуктами - удалось даже прикупить мешок картошки по дешевке, которую ей загрузил какой-то замечательный молодой человек, какая жалость, что такие экземпляры среди молодежи нынче так редки...

Прихватив с собой из машины только ридикюль, бабушка, в приподнятом настроении, легкой походкой балерины, не забывая держать прямо спину, поднялась на свой этаж, и приостановилась. Из-за плохо прикрытой двери их квартиры волнами разносился громовой голос ее супруга:
- Господа поэты,
неужели не наскучили
пажи,
дворцы,
любовь,
сирени куст вам?
Если
такие, как вы,
творцы —
мне наплевать на всякое искусство.
Немного отдышавшись, Зинаида Федоровна рванула дверь на себя. Ее глазам предстало ужасающее, как ей показалось, зрелище. За столом, уставленным ее же заготовками на зиму - десяток банок с разносолами - все до единой открыты, и батареей бутылок, сидело два десятка человек. Причем, на творческую элиту они не походили никак. Все были поголовно пьяны, кто-то пел «Из-за острова на стрежень», двое пытались, перебивая Дмитрия Сергеевича восседавшего во главе стола, не менее пьяного, чем присутствующие, рассказывать стихи собственного сочинения: - Маяковский, конечно, гений, но его эпоха уже ушла! Вот лучше меня послушайте:
Я достаю прямо с широкой полки, книгу марксистского толка!
И размахнувшись покруче, в печку ее, что может быть лучше?
- О, господи! - схватилась за голову Зинаида Федоровна. - Что здесь происходит?!
- Спокойно, женщина! - с достоинством отозвался Дмитрий Сергеевич. - Не мешай нам! У нас тут первое заседание творческого подпольного кружка! И смотри, не болтай языком о наших встречах, понятно?
- Истину глаголешь, друг мой, - приподнял голову уткнувшийся щекой в тарелку с жареной картошкой благообразный старец. - И прошу вас, дорогая, принесите-ка еще пару бутылочек водочки, выпьем, как в старые добрые времена. Няня, няня, где же кружка?
- Ах... Да вы... - задыхалась от возмущения Зинаида Федоровна. - А ну, пошли все вон отсюда!
- Подите вон, вы мне противны! - провыл кто-то с другого конца стола.
Не слушая более бабушка быстрым шагом пересекла гостиную, схватила стоящую в углу швабру, и хлестнула висевшей на ней тряпкой наиболее пьяного гостя, который как раз не вовремя громко и со смаком рыгнул.
- Ай! - тот непонимающе огляделся и не подумал вставать.
- Вон! Вон! Вон! А не то я сейчас милицию вызову!
Следующий удар шваброй пришелся по уху благоверному, который свалился на пол и спрятался под столом - в гневе супруга была страшна, и протрезвление пришло моментально. На гостей же волшебное действие оказало слово - «милиция». Через минуту в квартире кроме хозяев никого не было.
- Зиночка, что ж ты наделала... - простонал из-под стола держащийся за горящее ухо муж. - Это ж такие люди... Такие люди, а ты их половой тряпкой...